Типичная вторая книга трилогии. Под трилогией в данном случае я подразумеваю не "Ходящие в ночи", а форму повествования истории, объём которой не укладывается ни в одну, ни даже в две книги.
На LiveLib среди положительных отзывов на первую книгу, то есть "Жнецы страданий" был отрицательный с главной мыслью - читать легко, язык хорош, но сюжета нет. Однако тут уже вопрос в том, кто и что понимает под сюжетом?
Подробно
В первой книге сюжет в основном состоит в наблюдении за становлением трёх выучей Цитадели, их моральной и физической трансформации в опоясанных обережников, имеющих право действовать на большаке. Параллельно с этим обрисовываются контуры того мира. Создаётся своего рода набросок художника, который лишь через некоторое время должен послужить созданию полной картины. Если кому-то это не интересно, то можно сказать, что сюжета, действительно, нет.
Во второй книге, в таком случае сюжета нет тем более! Где-то около половины текста от начала занимает подбирание "хвостов", оставшихся после первой части. Образы уже известных читателю персонажей дополняется новыми, порой достаточно неожиданными деталями. Возникают новые персонажи. И лишь затем возникает некоторая движуха, которая опять же не столько реализуется экшеном, сколько готовит почву для событий третьей книги.
Плохо? Авторы слишком затягивают, концентрируясь на внутреннем мире героев и их отношениях между собой? А по мне так лучше обождать включать форсаж, чтобы заполнить пробелы и обозначить вполне себе уместные на самом деле вопросы.
Вот, скажем, в отзыве к первой книге я сравнивал "Ходящие в ночи" с сагой о ведьмаке Геральте из Ривии Анджея Сапковского. Также я описывал ряд существенных различий этих сюжетов. Закончив с "Наследники скорби" хочу сказать, что хоть Сапковский в своих книгах и стремился превратить наивные сказки в жестокие, реалистичные, взрослые истории, но кое-где создал весьма немалые допущения. Именно поэтому чародейки в ложе говорят о генетике, а окружающие не испытывают (по крайней мере, я такого не помню) удивления при виде женщин с оружием, в мужской одежде и т.п. Опоясанная же Лесана, вернувшаяся в родную деревню не девкой, а ратоборцем встретила ровно то отношение, какое и должна была встретить в ранее уже описанных традициях и укладах. Остриженная девка в портах и с мечом? Что за бред! Она ещё и грамоте выучена? И на пиру на лавку рядомт не с бабами, а мужьями садится, потому что ей уже и разницы нет, всё вежество, какое предки завещали, позабыла? Обережница... То ли чтить её, то ли презирать, не поймешь.
Продолжая тему традиций и укладов хочется сказать, что мир "Ходящие в ночи" напоминает Русь до объединения, погружённую в своеобразный фэнтезийный постапокалипсис.
Также хочу сказать уже не об отличии, а о сходстве Сапковского с Казаковой и Харитоновой по содержащимся в книгах посылам. Кто читал пана помнит, что Геральт не был ультимативным безжалостным убийцей всякого инакового, на кого заказчик укажет. Будучи ведьмаком он щадил иных монстров и даже защищал их от тех, кому милосердие неведомо. В "Ходящие в ночи" идёт по сути та же мысль! Чем дальше по тексту, тем больше персонажи, а вместе с ними и читатель понимает, что нет там чёткого, однозначного разделения: нежить vs человек. Ведь нежить, которой всё время противостоит Цитадель, когда-то была человеком. И не всякая нежить горит желанием убивать и жрать ходящих не в ночи, а под солнцем. Не всякая нежить безумна, кто-то вполне себе трезв рассудком и хочет лишь жить без страха в один из дней быть поражённым стрелой и мечом охотника. И живёт нежить, как бы это не было странно, теми же радостями и горестями, что и обычный человек. Нет нежити радости в ином, отличном от человеческого существовании. И волколаку, и кровососу впору возопить к небесам, допустившим некогда бедствие, последствия которого породили раздор.
Напоследок единственный минус. Слишком лёгким и быстрым у авторов получился процесс превращение волколака из человека в волка и обратно. Практически хлоп, самую малость магических спецэффектов - и всё =\ Когда хотелось бы описания хоть какой-то боли, испытываемой волколаком по мере того, как его кости и мышцы вытягиваются, сжимаются, изгибаются, чтобы волк стал человеком и наоборот.